В магазине центра «Зотов» можно найти не только книги по искусству и архитектуре, но и плакаты с изображениями ключевых зданий эпохи модернизма авторства Александра Фёдорова. Александр — автор проектов All Modernism и Tashkent Modernism, исследователь эстетики архитектуры советского модернизма, графический дизайнер и арт-директор в направлении визуальных коммуникаций. Он рассказал нам о том, когда и как он впервые обратил внимание на особенности подобных зданий эпохи, с какими сложностями пришлось столкнуться при фотосъемке, а также про отличительные признаки модернизма в сравнении со смежными стилями в архитектуре.
Как я понимаю, накануне создания проекта All Modernism ты сначала много работал над Tashkent Modernism. О чём он?
Проект зародился очень просто. Всё действительно началось с Ташкентского Модернизма. Я родился в Ташкенте, уезжал из него на какое-то время — в Берлин, Тель-Авив — а когда вернулся понял, насколько необычная архитектура окружает меня в родном городе. Насколько Ташкент — уникальный город, в первую очередь, в модернистском плане. В отличие от других городов, большая часть Ташкента была разрушена землетрясением в 1966 году и впоследствии снесена. В период «оттепели» и борьбы с излишествами город был отстроен заново, причём довольно быстро. Как утверждает Филлип Мойзер, городу достались самые красивые бетонные здания в мире, потому что на застройку приехали также и специалисты, которые не могли реализоваться в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве и других городах. На стыке этих общесоветских городов и ценностей в изучении в разной степени погружённости и специфики существования жилья родились новые уникальные здания.
В процессе того, как я начал делать постеры, я стал вспоминать, какие существуют здания в Ташкенте, одновременно пытаясь дистанционно договориться из Москвы с местными фотографами, чтобы они их отсняли. Присылал им нужные ракурсы, но путного из этой затеи ничего не получилось. В итоге я сам приехал весной в Ташкент и отфографировал большую часть зданий. После этого сделал макет постера, подобрал шрифт, кастомизировал несколько разных шрифтов, можно сказать, заново их начертил и выбрал для них цвет.
Возник вопрос об авторах зданий. Макет для всех зданий был сделан по единой сетке, а информация об авторах была только у одного здания. Чтобы меня никто не опередил, я поспешил и опубликовал постеры со всеми зданиями с одинаковым текстом. По сути, это были недоделанные работы. Конечно, посыпалась критика в мой адрес. Но я воспринял её конструктивно. Я записался в Ленинку, открыл полную подборку издания «Строительство и Архитектура Узбекистана» за последние 30 лет и аккуратно выписал имена авторов интересующих меня зданий. Плюс открыл множество строений, которых я ещё не встречал в Ташкенте.
И в какой-то момент ты понял, что можно работать в этом же ключе, но со зданиями эпохи модернизма в других городах?
Именно. All Modernism родился несколько иначе. Я жил в Калининграде, и мой друг, Сергей Поздняков, попросил сделать для него постер с Домом Советов той же стилистике, что и «Модернизм в Ташкенте». Получилось неплохо: я выбрал лучший ракурс для съёмки, «почистил» здание, сделал типографику — тут нельзя забывать, что перед нами заброшка-долгострой. Получился приятный постер. Через какое-то время люди начали интересоваться, как приобрести эту работу, а так же и ташкентские постеры. Мы с Серёжей посоветовались и решили делать похожие плакаты, но уже про Москву. Часто ездили на великах, восхищались разной архитектурой, наметили для себя какой-то пул зданий и фотографировали их. Выстраивали нетривиальные маршруты — например, начинали свой путь с Дарвинского музея палеонтологии. Если говорить о системе выбора и классификации, то сначала мы изучали в интернете архитектурные архивы и подборки фотографий, читали книги по модернизму. Летом я выделял себе целый день для поездок — от Центра онкологии Блохиной до дома-корабля на Тульской, в жару, рискуя жизнью. Кстати, до этого у нас было несколько попыток сфотографировать это уникальное здание. Но в силу того, что зимой мало солнца, оно рано уходит за горизонт и, в целом, в воздухе преобладают мрачные серые цвета, здание предстало для объектива не во всей красе. Ведь рельеф архитектуры очень важен. А для хорошей съёмки действительно нужно солнце. Поэтому к области изучения прибавились ещё и примерки — какое здание в какое время нужно фотографировать. На примере того же дома-корабля: чтобы его хорошо сфотографировать, мне приходилось пробегать между полосами Варшавского шоссе, вставать на перегородку и оттуда фотографировать ракурсы.
Раз мы подошли к такой щепетильной теме, как непосредственно съёмка архитектурного объекта, расскажи об особенностях выбора нужного ракурса и ретуши конечно рисунка?
Хочу сказать, что большинство зданий очень нуждается в коррекции. Потому что на них скопилось очень много визуального мусора, отчего ретушировать фото очень сложно. Иногда думаешь взять для проекта фотографию здания в изначальном виде, но в процессе приходишь к некоторой середине: телевизионные тарелки и кондиционеры убираешь, но с остекление и прочие небольшие детали, появляющиеся в ходе эксплуатации здания, оставляешь. Иначе картинка будет выглядеть совсем искусственно. Тут же напомню, что не всегда к зданию легко подойти. Вспомнить тот же дом на Беговой. Из-за того, что с нужного ракурса здание открывается во всей красе в три четверти, в кадре не остаётся никакого запаса. Например, для красивой фотографии мешает то звукозащитный забор, то надземный переход на Третьем транспортном кольце. Так что иногда приходится забираться на этот забор и собирать конечную фотографию из разных кусочков, снимая лицевой фасад и бытовой фасад отдельно. Главное, чтобы эти фотографии были сделаны в одно время при одном свете.
Расскажи тогда о фотографии, над которой ты работал дольше всего?
Дольше всего мне пришлось потрудиться над съемкой не самого выдающегося с архитектурной точки здания — это Дом Молодёжи в Ташкенте, где находится театр Ильхом. Удобных ракурсов, чтобы сфотографировать здание без помех почти нет — в объектив постоянно лезут деревья. Перспективы тех же балконов начинают смазываться. И я, по сути, перерисовывал здание — отдельные балки, расчерчивал сетку и реконструировал его в нужной перспективе. Так что отчасти эти фотографии можно назвать фотоколлажами.
А какие здания никак не поддавались фотосъёмке и постоянно прятались от объективов?
Дважды мы ездили в Санкт-Петербург. У нас была с собой карта с отмеченными на ней зданиями для проекта. В майский день, когда мы поехали на фотоохоту, небо затянуло мраком, и пошёл снег. Нам удалось сфотографировать всего два здания, что послужило основой для макета. В итоге, пришлось приехать ещё, чтобы отщёлкать свет и тени у этих зданий. Пока в проекте All Modernism насчитывается три постера со зданиями из Санкт-Петербурга.
Расскажи, что тебя больше всего привлекает в архитектурном модернизме? Может быть, какая-то поэтичность этих строений или наоборот строгая функциональная конструкция?
Архитектурный модернизм — это такая классная вещь!… Это самое гуманистическое направление в архитектуре, существовавшее в нашей советской родине. Борьба с излишествами, демократизация, оптимизация, упрощение строительства — вот основные его признаки. Ведь эту эпоху застройки жители страны наконец-то получили отдельные квартиры. Стоит отметить, что сейчас очень многие ценности модернизма очень актуальны. Увы, сейчас я наблюдаю несправедливо пренебрежительное отношение как людей, так и властей к этим зданиям. Я не ретроград (мол «Давайте сохраним всё советское!»), но считаю, что если на это потрачены гигантские ресурсы, человеческие силы и жизни, то такую архитектуру нужно сохранить. И если какое-то здание утратило своё концептуальное значение, его нужно менять и наполнять новыми смыслами. Есть куча примеров, когда старые здания в обновлённой визуальной концепции открываются заново и продолжают служить и радовать глаз своими рациональными идеями функционализма. Этот факт резонирует с ценностями нового времени и отвечает всем 10 принципам дизайна Дитера Рамса, которым придерживаются все — от Apple до Google. ( марок одежды как COS или Uniqlo)
